Путь к жизни - Страница 74

Хотя вопрос был спорный. Тех же гончих, зомби и некростеров разного уровня, а также прочую низшую нежить древний справочник описывал достаточно точно.

Возникшая неопределённость была из ненавидимых магами за непредсказуемость последствий.

А тут ещё агент. Задание-то он выполнил, но при этом так трясся от страха, что почти не замечал мелочей. Соответственно, о характере мертвеца смог рассказать очень мало. Очень. От Мясника и то больше толку оказалось. По утверждению целителя, Гельд-младший делит мир на своих и чужих, глядя на первых с некоторой снисходительностью и делясь с ними знаниями и считая вторых исключительно подопытным материалом. Насколько далеко распространяется снисходительность, маг сказать не мог. Но это-то понятно: мало кто захочет выяснять границы терпения ходячей смерти…

Впрочем, купец всё же сообщил под конец разговора, что его старшинство в походе мертвец почти не оспаривал, и привёл пару примеров. Хороших примеров, показательных. Но, опять же, недостаточных, чтобы как-то определить образ мыслей ученика.

Наконец, сопровождающие. Разговорить далёкого потомка эльфов особого труда не составило, однако он, опять же, мало что знал — в долине с личем общался его отец. Оборотень же выдавать что-либо, что он считал тайнами господина, отказался наотрез. Сообщив лишь, что должен ему жизнь свою и своей семьи. Даже на исповеди, ради которой подошёл тогда к Тервизу (хорошо, Злоглазый слышал об этом обычае поклоняющихся Справедливому и не ударил лицом в грязь), промолчал. Конечно, это не удивительно — перевёртыши если и нанимаются на службу, служат верно. А уж когда долг жизни отдают…

Долг жизни — мертвецу. Однако! Расскажи кто месяц назад что-нибудь подобное, Злоглазый бы его высмеял, но сейчас… Сейчас все попытки сложить из кусочков хотя бы смутное подобие картины давали только одно: с учеником можно договориться. Вот только это Тервиз знал и сам. Причём задолго до того, как старый друг начал свои эксперименты. О подобном даже в некоторых сказках упоминалось. Мол, приходил герой к Злобному Личу за какой-то помощью, а тот сначала посылал беднягу принести ему что-то особо ценное. Герой отправлялся за этой ценностью, но оказывалось, что обманул его Злобный Лич, послав на верную смерть… Ну, тут народная молва явно привирала: никакая ценность не будет лежать так, что её первый попавшийся подберёт. Короче говоря, стоило герою выбраться из ловушки и принести заказчику требуемое, тот, в свою очередь, оказывал запрошенную помощь…

Иными словами, всё, что узнал Наставник в последнее время, лишь подтверждало давно известную истину и ни намёком не отвечало на главный вопрос: как правильно учить лича?…

* * *

Досточтимый, то есть уже святейший Кирво вошёл в отведённые ему покои, сорвал с головы высокую шапку из белой ткани с вышитым спереди ликом Справедливого, пару секунд подержал в руках и аккуратно положил на стоящий у двери низенький столик. За шапкой последовали знак первосвященника — золотая ажурная цепь с символом Справедливого — и парадное облачение, неподъёмное от обилия шитья и мелких драгоценных камней. Мягким белым туфлям на высоком каблуке повезло меньше — их просто отшвырнули в сторону.

Оставшись в одной только белой рясе, Кирво подошёл к буфету, налил полный кубок вина и со вздохом облегчения буквально рухнул в мягкое глубокое кресло.

Из дальнего угла послышался негромкий смешок. Повернувшись в ту сторону, святейший обнаружил удобно устроившегося в таком же кресле толстячка. И тоже с кубком…

— Римзо? — без всякого удивления спросил Кирво. — Что-то случилось?

— Ничего важного, святейший брат! Пришёл первым поздравить вас с новой должностью! Всего лишь! — маг снова хихикнул.

— Опоздали, Римзо, опоздали! — настроение первосвященника начало медленно улучшаться. — Нашлись ещё более, знаете ли, подхалимистые.

— Как?! — на лице толстяка отобразились одновременно бесконечное удивление и возмущение. — Подхалимистее меня?! Кто посмел?!

— Вам бы в театре играть, — наконец засмеялся святейший. — В королевском… Так что вы там высмотрели?

Маг резко посерьёзнел:

— Всё, как мы и предполагали, святейший. Наши, хм, соратники только рады: власть увеличилась, обязанности уменьшились, титулы удлинились…

— Титулы?

— Ну, названия должностей… Были досточтимыми, стали досточтимейшими… Мелочь, как говорится, а приятно. Н-да. Даже завидовали вам, святейший, как-то лениво. По привычке, я бы сказал. В общем, с этой стороны в ближайшее время пакостей можно не ожидать.

Задумчиво покивав, Кирво отхлебнул вина и спросил:

— А с других сторон?

— С других… Ну, чернь обычная как всегда довольна. Зрелище удалось. Как мне доложили, чуть ли не по всему городу на улицах давка. Даже те, у кого есть дворы, на всеобщую молитву на эти самые улицы выходили. Короче говоря, всеобщий восторг. Мало того, заметили одного с кислой рожей, так тут же на куски порвали. Пришлось моим мальчикам поработать, чтобы утихомирить. А то так бы и пошла толпа еретиков искать. Н-да… — маг отпил из своего кубка и продолжил: — А вот чернь титулованная… Вот здесь восторгов меньше. Намного меньше. И вот этого мы не предполагали.

Кирво, несмотря на усталость, вылез из кресла и принялся шагать по комнате. Так было привычнее думать. Да и ворсистый ковёр приятно щекотал натруженные за день босые ступни.

Покосившись на него, толстяк притворился, что интересуется исключительно вином: пусть святейший побегает, помечется. Думать он умеет, нужные выводы сделает. А поправить, если ошибётся, и потом можно…