Путь к жизни - Страница 100

100

Ещё раз внимательно оглядев химеру, жрец наконец махнул рукой:

— Ладно, как стемнеет, выведем наружу и посмотрим её в беге, а пока… Гельд, мальчик мой, как думаешь, успеем сегодня ещё одну обычную сделать?

* * *

Люрех стоял в отхожем месте и смотрел на дыру, в которую только что улетел давно ставший привычным амулет. Теперь, когда проклятый чёрный наконец-то покинул храм, отправившись в дальние края, эта поделка Светлых была уже не нужна. Ему не нужна, Люреху. Что же касается орденцев, их желания и потребности старого жреца не волновали. Хотят — пусть разыскивают своё творение в дерьме. На душе было пусто. Казалось, вместе с невзрачным камешком в выгребную яму ухнула изрядная часть жизни. Слишком большая, чтобы просто махнуть рукой и продолжать жить дальше. А ещё внезапно пришло осознание.

«Мы тут все некроманты, — подумал старик с горечью. — Все, даже я. Некроманты. Чёрные. Твари».

Потом Люреху вспомнилось детство. Деревня, где он родился, была большая и старая. И кладбище при ней было большим и старым. И беспокойным. Настолько беспокойным, что после наступления темноты туда опасались соваться даже взрослые мужики с факелами и дрекольем.

И вот однажды — будущему жрецу было тогда лет десять — в деревню забрёл какой-то тёмный маг, который, услышав о беде, предложил свою помощь. Само собой, за плату. Селяне долго не раздумывали, тем более что чужак много не просил, а нередко выбиравшаяся за ограду нежить доставляла изрядное беспокойство. Ударили по рукам, и некромант отправился заниматься своим делом.

Вслед за тёмным в деревню по той же дороге и с той же стороны пришёл странствующий проповедник. Люрех до сих пор его помнил — невысокий щуплый мужчина средних лет с глазами, горящими фанатичным огнём. Проповедник этот говорил много и непонятно. О Свете и Тьме, о Добре и Зле, о вечной борьбе между ними. Люрех, зачарованно слушавший звуки хорошо поставленного голоса, из этих речей понял только одно: тёмного надо гнать. Его односельчане, похоже, пришли к такому же выводу, и когда уставший маг вернулся в деревню, вместо платы встретили его вилами, кольями и комьями грязи. Проповедник же, стоявший в первых рядах, злорадно посоветовал чёрному возвращаться на кладбище. Мол, там ему самое место.

Некромант не стал ни спорить, ни возмущаться. Он просто развернулся и ушёл. А на следующую ночь на деревню напала нежить…

Как он выжил, Люрех потом так и не смог вспомнить. В себя пришёл на постоялом дворе, куда, оказывается, сумел устроиться работником. Подай-принеси. С рассвета до заката на ногах. Зато в тепле, кормят, пусть в обноски, но одевают… Всем хорошо место, да только у хозяина привычка раз в неделю пороть малолетнего слугу. Просто так, на всякий случай.

Люрех вытерпел до весны. Когда дороги подсохли, он заикнулся об уходе и… получил двойную порцию розог. «Чтоб дурные мысли в заднице не заводились». Отлежавшись пару дней, мальчишка пустился в бега и спустя месяц совершенно случайно столкнулся со жрецами Милостивого. Святые люди с пониманием отнеслись к бедам сироты и предложили служить их богу. И Люрех согласился. Согласился сразу же, как только узнал, что сможет упокаивать нежить. И только сейчас понял истинную цену этой возможности. Он сам стал чёрным. Стал тем, кого ненавидел почти всю свою жизнь. И что, что вместо заклинаний жрецы используют молитвы? И что, что сам он может упокаивать, но не умеет поднимать? Его просто не научили. Не посчитали нужным. А так…

В груди закололо. Старик пошатнулся, потом оправил рясу и медленно направился к выходу. Ноги заплетались. Боль постепенно усиливалась и стала отдавать в левую руку, в шею. Бросило в жар, перестало хватать воздуха. Жрец рванул ворот и из последних сил вывалился в коридор, прямо под ноги идущего оправиться повара…

* * *

Уже который день караван неторопливо плёлся на север, а Наставник всё крутил головой по сторонам, как будто никак не мог насмотреться на окружающее однообразие. Его немёртвый ученик, напротив, сидел неподвижно, что, впрочем, не означало отсутствия интереса к происходящему вокруг. Если бы старого некроманта спросили, он мог бы ответить, что Гельд сейчас раскинул следящую сеть, и в радиусе полумили нет ни одного живого или немёртвого существа крупнее собаки, которое избежало бы внимания лича. Причём если первых мертвец просто отмечал, то из вторых, когда такие обнаруживались, наверняка активно тянул Силу, пополняя свой резерв. Как гигантский паук, сети которого высасывают добычу без участия хозяина. Строго говоря, проделывать нечто подобное мертвец и раньше был способен, однако не в таких масштабах и, если можно так выразиться, кустарным способом. Кроме того, для сети не имело значения, кого высасывать — Гельд это доказал, изведя всех крыс в храме. Злоглазый тогда в очередной раз задумался, а не создаст ли он чудовище, которое поработит мир? Впрочем, проворочавшись ночь, некромант честно признался себе, что сделать что-либо уже не может. Слишком поздно. Остаётся только надеяться на те ограничения, которые установил для своего творения ныне покойный друг, уповать на Милостивого и вспоминать Империю, в которой таких было не меньше десятка. Как-то же в древности ими управляли?…

Ещё старик мог бы сказать, что его подопечный именно наблюдает, а не тренируется. Тренировки, как выяснилось, мёртвым не нужны. Стоит им хоть раз правильно выполнить ритуал или прочитать заклинание, и дальше всё прекрасно сработает. В отличие от живых учеников, у которых сегодня вышло, а завтра почему-то опять нет. И которым требуется раз сто повторить одно и то же действие медленно, чтобы на сто первый оно получилось чуть-чуть быстрее.

100